Античная нумизматика и история

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Античная нумизматика и история » Монеты Римской республики » Переводы статей по римской республиканской истории


Переводы статей по римской республиканской истории

Сообщений 1 страница 5 из 5

1

https://yadi.sk/i/yeEod8B0eBJ7B
Diaz Arino B. "C. Memmius, gobernador de la "Hispania Ulterior"
Zeitschrift für Papyrologie und Epigraphik, Bd. 157 (2006), pp. 231-236

Г.Меммий, губернатор Hispania Ulterior
Б. Диас Ариньо

1. В 1993 году была опубликована интересная надпись1, найденная в окрестностях древнего города Аурелия Карисса (Espera-Bornos (Кадис))2. Она была нанесена на известняковый блок средних размеров (37х87х22 см), поврежденный во время использования и имеющий сколы на правой стороне и в нижней части, хотя и сохранивший значительную часть надписи (рис.1). Во-первых, привлекает внимание древность надписи, о которой свидетельствуют палеографические данные – открытая P, М с расходящимися концами и округлая О. Все это позволяет нам рассматривать эту надпись как одну из самых древних надписей на камне в Дальней Испании. К важности этого факта мы должны добавить важность содержания надписи, так как она упоминает наместника провинции:
C (aio) . MEMMIO [… F(ilio)]/
IMPERAT[ori]/
… ?
Эта статья преследует цель дать новое понимание надписи и лица, о котором в ней говорится. В настоящее время нет дополнительных данных, позволяющих пролить свет на проблему, поэтому наши выводы являются предварительными и должны быть приняты с осторожностью3.
Х. Гонсалес, опубликовавший надпись, предложил идентификацию упомянутого в ней Г. Меммия с мужем сестры Помпея, о присутствии которого в Пиренейской Иберии хорошо известно, так как он служил квестором у своего шурина во время серторианской войны и погиб в битве у Сукрона в 75 г. до н.э.4.
Однако, присутствие титул «imperator» можно объяснить лишь в том случае, если его носитель был наместником провинции5, тогда как зять Помпея не мог им являться – на протяжении всей серторианской войны провинциями управляли Кв. Метелл (Дальней Испанией) и сам Помпей (Ближней)6, поэтому невероятно, что он мог использовать этот титул7.
Ординарные наместники Испании использовали обычно титул «proconsul»8, а наиболее отличившиеся – «imperator» вместо него, чтобы избежать дублирования. Титул «imperator» употребляется в Tabula Contrebiensis (CIL I3 2951a), deditio из Алькантары9,
на бронзе из Ласкуты (CIL I2 614), в посвятительной надписи италиков (CIL I2 630), в надписи Гн.Помпея Великого из Тарраконы (RIT 1 = CIL I2 2964), в другой тарраконской - очень сильно поврежденной - надписи, посвященной Г. Домицию Кальвину10, на метательных снарядах с именем Гн. Помпея – сына. Первые четыре случая касаются судопроизводства, которое осуществлял назначенный наместник в соответствии со своим imperium12, в пятом приветствуется победоносный полководец в ожидании своего триумфа и в конце наместничества в Ближней Испании. Шестая надпись посвящена памяти patronus Тарраконы – прежнего наместника и относится к позднереспубликанскому периоду13. Хотя в последнем случае титул используется в целях пропаганды, его примера недостаточно для пересмотра институционального и правового значения титула в республиканское время. В любом случае, все республиканские imperatores, засвидетельствованные в Испании эпиграфически, были наместниками провинции или, как Гн. Помпей – сын, объявили себя таковыми, что нельзя сказать про Г. Меммия, погибшего в битве у Сукрона.
2. Поэтому мы должны найти другого члена gens Memmia14, который мог бы быть идентифицирован с imperator кадисского камня. Известно четыре Гая Меммия преторского ранга – наместник Сицилии 172 г. до н.э.15, плебейский трибун 111 г. до н.э. и кандидат на консульских выборах 100 г. до н.э.16, претор и наместник Вифинии и Понта в 57 г. до н.э.17 и консул-суффект 34 г. до н.э18. Первый, безусловно, слишком ранний, а последний – слишком поздний гипотетической датировке надписи. Время жизни претора 58 г. до н.э. более соответствует ей, но список наместников Дальней Испании после 57 г. до н.э19. нам хорошо известен, а в 58 г. до н.э. его деятельность, зафиксированная источниками, проходила в Риме20. Таким образом у нас есть все просопографические и исторические аргументы для того, чтобы идентифицировать Меммия из надписи с плебейским трибуном 111 г. до н.э21.
Карьера этого Г. Меммия развивалась в последней четверти II в. до н.э22. Он, вероятно, служил трибуном у Сципиона Эмилиана во время осады Нуманции23. Будучи плебейским трибуном, он вскрыл взятки, которые раздавал Югурта представителям римской знати, включая самого консула Л. Кальпурния Бестию, что выдвинуло его как одного из важнейших персонажей политической борьбы того времени24. Его деятельность после плебейского трибуната остается туманной до тех пор, пока он не был убит по приказу Л. Апулея Сатурнина во время бурных консульских выборов 100 г. до н.э., в которых он участвовал как кандидат25. Точная дата его претуры и место службы не известны. Мы знаем, что М. Эмилий Скавр привлек его к суду за вымогательство26. Этот процесс проходил, вероятно, после его претуры между 104 и 102 гг. до н.э., так как по словам Валерия Максима проходил параллельно с процессом Г. Флавия Фимбрии, который был консулом 104 г. до н.э. Таким образом, претуру Г. Меммия следует датировать 104-103 или, самое позднее, 102 г. до н.э27.
Ф.Мюнцер идентифицирует этого Г. Меммия с Μέμμιός ἀνθύπατος надписи из Мессении (IG V 1432) и на этом основании предположил, что он управлял Македонией28. Однако эта гипотеза должна быть пересмотрена: хронология надписи не точна, многие исследователи относят ее к концу республиканской эпохи29. Более того, существовал Луций Меммий, имевший ранг претора, который может быть идентифицирован с Меммием мессенской надписи и был наместником Македонии в конце II – начале I вв. до н.э.30 – в период, когда список наместников провинции недостаточно изучен31. Другой персонаж, который появляется в надписи, некий Οὐίβιος, не идентифицирован и не может помочь уточнить хронологию надписи32.
Отсутствие твердых аргументов, которые подтверждали бы идентичность Г. Меммия с персонажем мессенской надписи и явные указания кадисской надписи позволяют предположить, что он был наместником Испании, а не Македонии. Соответственно, следует предположить, что обвинение в вымогательстве было выдвинуто против него после испанского наместничества33.
Именно в конце II в. до н.э. у нас есть большой пробел в списке наместников провинции. До сих пор не известно, кто отвечал за провинцию между наместничеством Л. Цезия в 104 г. до н.э., известного только по бронзовой таблице из Алькантары, и Л.Корнелием Долабеллой, который должен был осуществлять полномочия после 100 г. до н.э34. Нехватка данных привела к предположению, что после Л. Цезия обе испанские провинции объединил в своих руках М.Марий35, хотя краткая информация, которую дает Аппиан, удостоверяет присутствие этого наместника в Испании только в 102 г. до н.э. но не ранее36. Он был наместником Ближней Испании, где основал город37, и вел кампанию против лузитанов. Об этой кампании у нас больше сведений, и традиционное отнесение Лузитании к Дальней Испании заставило предположить возможность временного объединения двух провинций. Однако не исключено, что присутствие М.Мария в Лузитании было реакцией на необходимость координации усилий обоих наместников в целях более эффективной борьбы с сопротивлением туземцев в период эскалации конфликта. Таким образом, ничего не мешает рассматривать нашего Г. Меммия наместником Дальней Испании в 103 г. до н.э. и даже, с большой осторожностью, - в 102 г. до н.э., на который приходится наместничество М Мария в Ближней Испании.

3. Восстановление первоначального облика памятника Г. Меммия, от которого сохранилась только плита с надписью, затруднительно. Отсутствие других его частей заставляет делать умозрительные предположения. Учитывая размеры плиты, можно предположить, что она была частью какой-то структуры, возможно пьедестала, состоящего из нескольких блоков38. А.У.Стилоу считает его частью арки и интерпретирует текст как посвящением в аблятиве(?)39. Несомненно, однако, что у нас есть достаточные основания рассматривать эту надпись как посвятительную40.
Древнейшая надпись в честь наместника провинции происходит из сицилийского города Галеза и посвящена Italicei Л. Корнелию Сципиону по окончании его мандата в 193 г. до н.э. (CIL I2 612). С середины II в. до н.э. греческие города восточного Средиземноморья начинают возводить за свой счет памятники в честь провинциальных наместников и их квесторов, в основном на греческом языке41, но есть примеры и двуязычных надписей, такие как посвящение М. Минуцию Руфу, относящееся к 110-106 гг. до н.э. от имени populus Delphius (CIL I2 692). В италийских областях эта практика проявляется в надписях, посвященных различным imperatores, появляющихся с конца II в. до н.э., как, например, с пьедестала конной статуи Гн. Домиция Агенобарба, найденного в Тускуле и относящегося к последней четверти II в. до н.э42. или надпись в честь Гн. Помпея Магна, сделанная по заказу italicei qui Agrigenti negotiantur в 82-79 гг. до н.э. (CIL I2 2710), или посвящение Л. Корнелию Сулле в городе Суэсса 83-30 гг. до н.э. (CIL I2 720).
Не закрывая окончательно вопрос, мы считаем целесообразным увидеть в надписи Г. Меммия ранний и исключительный пример этой практики на крайнем западе. Вероятно, сообщество Кариссы поставило памятник императору. Учитывая недостаток данных, можно только гипотетически рассуждать о причинах того, почему жители Кариссы, а не в другого города Дальней Испании посвятили памятник данному персонажу; однако наличие в бронзовой табличке из Алькудии – документа о распределении земель при создании колонии Ilici во второй половине I в. до н.э. – представителя Аврелии Кариссы из Фалернской трибы можно считать признаком раннего присутствия иммигрантов в этом городе до его превращения в municipium при Цезаре44. Возможно именно они могли повлиять на решение посвятить памятник наместнику провинции.
Мы не знаем обстоятельств, которые привели к возведению памятника, но его исключительный характер в Испании, упоминание наместника как imperator и некоторые параллели (например с надписью М.Минуция Руфа) – позволяют предположить, что он должен был отметить военные достижения Г. Меммия.
Пробелы в «Истории» Ливия и Fasti Triumphales мешают нам точно установить, что происходило в Испании в конце II в. до н.э., но нет никаких сомнений, что в это время шла война против лузитанов45. В 113-112 гг. до н.э. наместник Л. Кальпурний Пизон погиб во время лузитанского восстания, как сообщает Цицерон46. Кв. Сервилий Цепион праздновал триумф над ними в 107 г. до н.э.47, тогда как Юлий Обсеквент сообщает, что в 105 г. до н.э. римляне потерпели от них поражение, о котором мы ничего не знаем. В 104 г. до н.э. Л. Цезий продолжил боевые действия в этом районе48, как и М. Марий в 102 г. до н.э. Наконец, в 98 г. до н.э. Л. Корнелий Долабелла отпраздновал триумф над лузитанами и успокоил провинцию49.
Как и его предшественники, Г. Меммий, вероятно, совершил карательную экспедицию против восставших лузитанов и памятник с почетной надписью должен был отметить победоносное возвращение наместника из этого похода. Несомненно, военные успехи, в сочетании с блестящей политической карьерой и репутацией, заработанной во время скандала с Югуртой, делали Меммия фаворитом на консульских выборах 100 г. до н.э., когда он был убит50. Несколько десятилетий спустя его внук – монетарий 56 г. до н.э. – отчеканил денарии, на реверсе которых можно было прочитать легенду C. MEMMIUS IMPERATOR, с трофеем и коленнопреклоненным пленником (рис. 2), посвященные, как кажется, военным успехам его деда в Испании51.

+1

2

Brennan T.K. The Praetorship of the Roman Republic. - Oxford, 2000.
pp.498-500

Бреннан Т.К. Претура в римской республике (с.498-500)
13.3.1. Командующие в Испании с преторским рангом (122-100)
Наше первое датируемое командование этого периода очень важно для общей истории римской администрации. Плутарх пишет, что Г. Марий после своей городской претуры (в 115 году) получил по жребию Дальнюю Испанию. Это первое точное подтверждение того, что городской претор после годичной магистратуры получал командование в регулярной территориальной провинции200. Однако надо иметь ввиду, что это cлучайное упоминание, касающееся известного римского полководца; Плутарх не дает отдельного комментария этой процедуре. Сенат мог посылать в провинции таким способом и других преторов до Мария201. Одна хорошая возможность касается Г. Лелия, претора 145 г., который очевидно (см. 7.3.1) получил в 144 г. командование в Ближней Испании ex praetura. В случае с Лелием, однако, нет никакого уточнения – провел ли он год своей претуры в Городе или в иной (не-Испанской) территориальной провинции. В случае с предоставлением командования Марию в 114 г., нам известно слишком мало о том, что происходило в этом году в других провинциях для того, чтобы понять, почему потребовался этот способ назначения202. Конечно, вскоре после Мария практика предоставления командования ex-praetura стала распространенной (15.3.2) и была де-факто узаконена для всех преторов Л.Корнелием Суллой – диктатором во время его реформ 81 г.
Управляя Дальней Испанией, Марий очистил провинцию от разбойников, «хотя провинция была еще дикой и разбой считался почетным занятием»203. Другой известной деталью его командования были реквизиции им зерна для своих хранилищ204. Как долго продолжалось его наместничество – неизвестно. Следующим известным правителем провинции был претор Л. Кальпурний Пизон Фруги, который мог вступить в должность в 113 или 112 гг.205. По словам Аппиана в очень кратком сообщении «Иберики» - единственного, к сожалению, непрерывного источника по испанским делам этого периода, его преемником был Сервий Сульпиций Гальба206. Гальба был позднее консулом 108 г., поэтому должен был быть претором не позже 111 г.
Аппиан207 сообщает, что Пизон Фруги был послан в ответ на мятежи. Он, конечно, должен был вести военные действия: для начала, Цицерон описывает как этот претор вынужден был заказать новое сенаторское кольцо вместо поврежденного в сражении.
Это произошло следующим образом – Пизон потребовал, чтобы взвешивание золота и изготовление кольца происходило на форуме в Кордубе, пока он сам наблюдал за этим со своего курульного кресла. Это была нарочитая демонстрация скромности Пизона, который хотел показать себя истинным наследником своего отца Пизона «Фруги»208. Но в провинции очевидно было недовольство – вся она, или по крайней мере часть, была объята вооруженным восстанием, возможно еще при его предшественнике Марии. В дальнейшем война в Дальней Испании стала настолько серьезной, что сам Пизон (как сообщает Цицерон) был убит во время своего командования. Вслед за этой катастрофой в 112 или 111 г. в Испанию прибыл Сервий Гальба, о деятельности которого, однако, ничего не известно. Это назначение стало, однако, еще одним замечательным примером sors opportuna: он был сыном Сервия Гальбы, претора Дальней Испании 151 г. (см. 7.3.1) и затем консула 144 г. Отправка сына самого печально известного в истории Дальней Испании наместника в это время - сразу после гибели там претора и в условиях возможной опасности для Ближней Испании из-за миграции германских племен209, - была преднамеренным жестом со стороны сената, предназначенным для того, чтобы дать провинции убедительный сигнал. С точки зрения сената это было еще и иронией – он стал преемником сына Кальпурния Пизона, который учредил постоянный суд по делам о вымогательстве (questio repetundarum) в ответ на жесточайшее правление старшего Гальбы (9.2.1). Это специальное назначение будет особенно понятным, если младший Сервий Гальба должен был направиться в Испанию в 111 г., первом году войны против Югурты в соседней Нумидии. Возможно он был претором иной провинции (городской или другой) и получил в управление Дальнюю Испанию ex praetura, как Марий несколькими годами ранее. Если коротко, факт того, что Сервий Гальба оказался доступным для этого назначения настолько маловероятен, чтобы быть чистой случайностью.
Гальба вернулся в Рим к необходимому сроку для того, чтобы выиграть консульские выборы на 108 г.; его деятельность в Испании должна была быть, по меньшей мере, умеренно успешной, чтобы он смог избраться на должность в условиях, когда Югуртинская война и суд Мамилия накалил градус политической борьбы в Риме. Преемником Гальбы в Дальней Испании был другой претор, Кв. Сервилий Цепион, будущий консул 106 г. Данные Евтропия предполагают, что он прибыл в провинцию в 109 г., как мы и ожидали (хотя теоретически возможен и 110 г.). Цепион возвратился в Рим, где справил триумф над лузитанами 28 октября 107 г. и был сразу же избран консулом210. Это был первый испанский триумф после Метелла Балеарика в 121 г. и первый со времен Сципиона Эилиана (132 г.) над одной из испанских провинций. Все же провинция была не полностью умиротворена. По счастливой случайности нам известно о крупной неудаче в Дальней Испании всего через два года после триумфа211 Цепиона. Аппиан212 дает нам дополнительные сведения для этого периода: «когда кимвры двинулись на Италию, а в Сицилии возгорелась вторая война с рабами, римляне не посылали войск в Иберию, занятые этими войнами, но отправляли legati, которые должны были уладить эту войну какими средствами они только найдут возможным». Но наместник преторского ранга определенно зафиксирован для Дальней Испании в 104 г. – некий Л. Цезий провел успешные военные действия и в этом году или ранее был провозглашен «императором». Недавно найденная надпись из Алькантары, датированная консулами 104 г. и содержащая титул «L.Caesio C.f. Imperatore”, говорит о том, что он принял капитуляцию (deditio) племени провинции после совета со своим consilium, чтобы обеспечить безопасность провинции213. Он должен был претендовать на триумф после возвращения, но (если это так) сенат отверг его требования214.
Его преемником вскоре стал другой наместник преторского ранга. Аппиан говорит, что М. Марий – по видимому брат семикратного консула – подчинил каких-то лузитан при помощи различных кельтиберских племен. Сенат тогда поручил ему предоставить этим кельтиберским auxilia земли возле Коленды (чье местоположение точно не известно). Есть хорошие аргументы в пользу того, чтобы датировать его победу 101 г., хотя возможна любая дата в период 103-100 гг.215. Отметим, что Г. Марий был консулом в течении всего этого периода. Трудно отказаться от подозрения. Что его влияние так или иначе обеспечило назначение в его старую провинцию Дальнюю Испанию для его (предполагаемого) брата. Если, как вероятно, М. Марий получил это командование в то время, когда кимвры все еще угрожали северной Италии (то есть в один из годов с 103 по 101), то мало кто из сената мог озаботиться заметить назначение в Дальнюю Испанию двух Мариев в течении дюжины лет.
Почти ничего не известно о назначениях в Ближнюю Испании в течении последних двух десятилетий II в. Нам известны два милевых камня, отмеченные именами преторов этого периода, но только один из них можно предположительно привязать к приблизительной дате216. Для периода 105-101 гг. возможно (учитывая неясное сообщение Аппиана), что провинцией управляли legati в течение нескольких или даже всех этих лет. Случайное упоминание действительно намекает на административное пренебрежение. Когда кимвры, тевтоны и их союзники вторглись через Пиренеи в Испанию в 104 г., периохи Ливия сообщают нам, что они были разбиты не римлянами, а кельтиберами217. Или в провинции не было надлежащего римского командующего, или он был, но сознательно (возможно даже по приказу из Рима) отошел с пути этих страшных племен.

200. Plut. Mar. 6, 2 с MRR I 532, 534 и 535n3., III 140. О дате (которая указана) см. Cic. Off. III, 79. Сообщение Плутарха было отвергнуто А. Пассерини (Atheneum 12 (1934) 17); даже Дж. В. Самнер находит его маловероятным (The Orators in Cicero’s Brutus: Prosopography and Chronology [Toronto 1973] 72). Тем не менее Плутарх конкретен: «μετὰ δὲ τὴν στρατηγίαν κλήρῳ λαβὼν τὴν ἐκτὸς Ἰβηρίαν»

201. См. E. Badian, Gnomon 46 (1974) 422.
202. В этом году командование Македония и Сардиния были переданы консулу и продлено консулу предыдущего года соответственно. Назначения для городских провинций, Сицилии, Ближней Испании, Африки и Азии неизвестны, также как и для галльского командования. Т. Ф. Карни (AClass 2 [1959] 76) неубедительно объяснил, что промагистратура Мария была «наградой за его сотрудничество путем бездействия» во время городской претуры и рассматривает его как прецендент для дальнейшего «стимулирования» других бывших преторов.
203. Plut. Mar. 6, 2-3. Элогий Мария (Inscr.It. XIII, 3 83) называет его претором, но не упоминает о промагистратуре.
204. Cic. Verr. II, 3, 209
205. Cic. Verr. II, 4, 56 предоставляет сведения о происхождении, ранге и провинции (он говорит о Кордубе, что подразумевает Дальнюю Испанию). Самнер (Orators, 72) предполагает, что как и Марий, Л. Кальпурний Пизон был назначен в испанскую провинцию ex praetura, а затем предполагает это для двух преемников Пизона (о которых см. ниже).
206. Hisp. 99, 430. διεδέξατο. Я не нашел ни одного примера у Аппиана, где διαδέχομαι – слово, употребленное им более двадцати раз, не означало прямой преемственности.
207. Hisp. 99,430.
208. Цицерон указывает на наследственность, рассказав этот анекдот в Verr. II, 4.56: «filius enim L. Pisonis erat, eius qui primus de pecuniis repetundis legem tulit». Претор ок. 112 был четвертым членом семьи Кальпурниев Пизонов, который получил imperium в одной из Испаний (и третьим – в Дальней Испании). См. список у Э.Бэдиана (Foreign Clientelae (264–70 B.C.) (Oxford 1958) 312).
209. Ср. Flor. I, 38, 2 с App.Ill. IV, 10 о (неудачной) попытке кимвров, тевтонов и тигуринов вторгнуться в Испанию когда-то до 109 г.
210. Eutrop. IV, 27, 3. Inscr.It. XIII, 1 84f. Ср. Val.Max. VI, 9, 13 (упоминание о претуре и триумфе).
211. Obseq. 42 (105 г. до н.э.) «a Lusitanis exercitus Romanus caesus»
212. Hisp. 99,430.(адаптированный перевод Х. Уайта из издания Лёеба 1932 г.).
213. AE 1984, 495. Подробное исследование (с упором на правовые аспекты, связанные с deditio) см. D. Nörr, Aspekte des römischen Völkerrechts. Die Bronzetafel von Alcántara (Munich 1989). Об идентификации Л. Цезия см. в Приложении B, № 239.
214. Запись Fasti triumphales для 103-99 утеряны, но, как кажется, в эти годы не было испанского триумфа. Существующую лакуну в десять строк покрывают четыре триумфа и одна оватия, известные из литературных источников (Degrassi, Inscr.It. XIII, 1 561-562).
215. См. Арр. Hisp. 100, 433 и Приложение B, № 249.
216. См. Приложение B, № 217, 218 на Кв. Фабия сына Кв. Лабеона (монетарий 124 г.) и Ман. Сергия, сына Ман.
217. Liv. Per. 67, ср. Obseq. 43 (104 г. до н.э.) и Plut. Mar. 14, 1.

+1

3

http://forumupload.ru/uploads/0014/0c/bd/293/t597035.png
...вот такой артефакт попался на глаза и к нему перевод текста
Сноску смотреть на имя Marcus Caelius (ищите в списке статей!) https://scientific-journals-spbda.ru/f/ … 2_2019.pdf

В. О. Яковлев. Римская некрополистика и эпиграфика
новозаветного времени: кенотаф центуриона Марка Целия,
погибшего в битве в тевтобургском лесу..................................................... 60

...вот немного текста!

"Среди тысяч павших в Тевтобургском лесу легионеров был центурион XVIII легиона по имени Марк Целий. О нем мы узнаем по сохранившемуся доныне изображению и надписи на плите кенотафа, воздвигнутого в память погибшего его родственниками. Изображение Марка Целия и надпись на каменной плите несут примечательные данные об этом человеке и о той социокультурной среде, в которой он жил. Надгробный памятник Марку Целию представляет собой, в сущности, интереснейший образец художественного надгробия, а также ценный исторический источник. на каменной плите кенотафа изображен центурион в военной амуниции, с атрибутами власти и знаками отличия. По обе стороны от изображения центуриона помещены портреты его вольноотпущенников — Привата и Тиамина — которые, по всей видимости, также сложили головы в той битве. надпись на каменной плите сообщает о том, в честь кого воздвигнут кенотаф, а также обстоятельства гибели покойного. в настоящем археолого-эпиграфическом источнике отражаются военные, социальные, религиозные и культурные аспекты истории римского общества начала I века по P. X. Необходимо отметить, что в западной исторической и филологической литературе этот памятник римской некрополистики и эпиграфики оценен по достоинству, а информацию о нем можно встретить в основных работах по военной истории Древнего Рима и античной эпиграфике. Ему также посвящены отдельные монографии.

0 центурионе Марке Целии и его кенотафе. В первом случае речь идет о переводных изданиях немецкого историка Ганса Дельбрюка «История военного искусства в рамках политической истории», а также австралийского автора Дандо-Коллинза Стивена «Легионы Рима. Полная история всех легионов Римской империи». Эти работы содержат лишь самую поверхностную информацию о кенотафе и не предлагают дословную расшифровку его надписи и ее историко-филологический анализ. Во втором случае — работа отечественного историка-антиковеда В. Н. Парфенова «Император Цезарь Август: Армия, Война, Политика»19. В приложении данной монографии приводится перевод надписи памятника, однако, без указания авторства и без рассмотрения с позиции филологии. Таким образом, на сегодняшний день замечательный памятник античной не-крополистики и эпиграфики до сих пор остается вне поля внимания отечественных филологов и пребывает в неизвестности среди широкого круга читателей. В то же время, он может быть отчасти интересен и церковным историкам и специалистам по Новому Завету, ведь анализ плиты кенотафа в качестве исторического источника может дать новые представления об определенных гранях римского общества начала...

Слово «кенотаф» имеет греческое происхождение и дословно означает «пустая могила» (др.-греч. Kevozaqiov, от kevoç — «пустой» и тацюд — «могила»). Данный вид погребения был одним из трех, употребляемых в Древнем Риме. Другие известные виды похорон — придание тела покойного земле или кремация. Похороны назывались терминами funus, fuñera justa или exsequiae41. Последнее определение также применялось к похоронной процессии (pompa funebris). Различали два вида похорон: частные и публичные. В случае естественной смерти обеспеченного римского гражданина в своем доме, ему устраивались пышные похороны с большим количеством присутствующих. Поскольку считалось, что при последнем вздохе из тела умирающего выходит душа, этот последний вздох старались поймать в поцелуе наиболее близкие люди. После наступления момента смерти усопшему закрывали глаза и трижды громко произносили его имя. В уста вкладывалась монета для платы лодочнику в царстве мертвых. Далее следовал ритуал омовения тела горячей водой и натирания ароматическими веществами, препятствующими разложению. Иногда тело бальзамировали. После этого покойного облекали в соответствующую его статусу одежду и клали на специальное ложе в атриуме, которое осыпалось цветами и окружалось зажженными свечами и окуривалось благовониями. Случалось, тело покойного оставалось в доме до нескольких дней (время похорон не было регламентировано), поэтому перед входом выставлялись ветви ели или кипариса, служившие для прохожих знаком того, что внутри прибывает покойник. Также эти хвойные ветви были предостережением от входа в дом для понтификов и фламинов Юпитера, поскольку считалось, что присутствие усопшего оскверняет жилище48. Этот пример также показывает строгость погребальных традиций и степень их важности для менталитета римского общества той эпохи. с другой стороны, подобные строгости компенсировались пышностью и шумом похоронной процессии к месту погребения, которыми стремилась блеснуть семья покойного. Можно сказать, что траурное шествие лишь по названию было траурным, но внешне напоминало скорее театрализованное зрелище: глашатаи созывали народ, музыканты играли на флейтах и трубах, мимы и танцоры плясали, специальные актеры с надетыми масками изображали предков покойного, во множестве горели факелы и свечи. Вдобавок процессию оглушали вопли и песни плакальщиц, рвущих на себе волосы и воспевавших покойного. Можно вообразить, какой пестрой какофонией звуков и участников сопровождалась римская погребальная процессия. Однако при всей кажущейся внешней хаотичности каждое траурное шествие имело и своего «режиссера», строго следящего за порядком и ходом действия. Им являлся dissignator (распорядитель) или dominus funeris, имевший под своим началом помощников — ликторов, облаченных в траурные одежды. Вообще, организацией похорон занимались специальные люди — либити-нарии, предоставляемые, выражаясь современной терминологией, похоронным бюро. В Риме оно находилось в роще богини Либитины, а сам храм Либитины, среди прочего, исполнял функции, опять же употребляя современные категории, учреждения по записи актов гражданского состояния — его служителями велась регистрация всех случаев смерти. Ложе с телом покойного, вернее носилки, на которых оно было установлено, несли родственники или ближайшие друзья, или даже вольноотпущенники, за которыми следовала остальная родня. Процессия двигалась за городские стены к месту погребения или сожжения (bustum), где заранее раскладывали погребальный костер или готовили могилу в семейной усыпальнице. обычно богатые и знатные люди выбирали для своего погребения места вдоль главных дорог, например, в Риме на Латинской, Аппиевой или фламиниевой. После кремации тела покойного с останками прощались присутствующие, а родственники собирали кости и клали их в урну, которую затем помещали в колумбарий. В случае простого погребения, тело клали в саркофаг в семейной усыпальнице, представлявшую, нередко, большое сооружение, состоявшее из нескольких помещений. Саркофаги могли быть сделаны из мрамора или иных видов камней, а также свинца и дерева. В завершении ритуала жрец в знак очищения окроплял участников похорон священной водой лавровой или оливковой ветвью, а очищение родственников усопшего, считавшихся оскверненными вследствие прикосновения к мертвому телу, происходило при поминальной трапезе, устроенной тут же у могилы.
Разумеется, вышеописанные церемонии относились к погребению знатных и обеспеченных римских граждан. Тех, кто не мог похвастаться достатком, хоронили в катакомбах, а бедняков — на общественном кладбище без пышных и шумных церемоний, как правило, ночью. Тела же тех, кто и вовсе не имел родственников или каких-либо средств, просто скидывали в специально предназначенные для этого шахты-колодцы (puticu/i).
Тем не менее, для римского сознания любой вид могилы и любое место погребения считались священными и сакральными, поэтому всякое их осквернение или попрание считались большим преступлением и карались самым жестким образом. Обратим внимание читателя на данное обстоятельство, поскольку ниже оно станет для нас чрезвычайно важным при историко-филологическом анализе надписи с кенотафа Марка Целия.
Важной особенностью римской культуры в отношении к усопшим является огромное внимание к их памяти. Девять дней после погребения человека считались днями траура, после которого на могиле совершалось жертвоприношение, а дома устраивалась поминальная трапеза. После этого покойного поминали в день рождения и смерти, в дни поминовения всех усопших, а также по другим любым поводам. Совершая же память какого-либо представителя римской элиты, нередко устраивались гладиаторские игры, а народу раздавалась еда или даже деньги.

Отредактировано pippp-que (2021-04-01 14:37:39)

+3

4

....у центуриона Марка Целлия интересная кольчужка с изображениями ....

0

5

pippp-que написал(а):

....у центуриона Марка Целлия интересная кольчужка с изображениями ....

Это награды. Венки и фалеры.

0


Вы здесь » Античная нумизматика и история » Монеты Римской республики » Переводы статей по римской республиканской истории