Отправившись из Флегрейской равнины к морю, Геракл провел работы у озера Аверн [67], которое считается священным озером Персефоны. Озеро это расположено между Мизеном [68] и областью Дикеархеи [69] у теплых источников [70]. Окружность озера составляет пять стадиев, а глубина его невероятная, вода же в нем необычайно чистая и кажется голубой по причине огромной глубины. (2) Мифы гласят, что в старину здесь было прорицалище мертвых [71], которое якобы исчезло в более поздние времена. Поскольку это озеро имело выход в море, Геракл засыпал протоку и соорудил существующую ныне дорогу к морю [72], которая по его имени названа Геракловой. Вот что совершил он в тех краях.
(3) Отправившись оттуда, Геракл прибыл к скале в области Посидонии [73], о которой существует необычайный и удивительный миф. Некий охотник из местных жителей, прославившийся в древние времена своими звероловными подвигами, имел прежде обыкновение посвящать головы и конечности добытых им зверей Артемиде, вешая их на деревьях. Но однажды, убив вепря необычайной величины, он пренебрег богиней, заявив, что посвящает голову зверя самому себе и в соответствии с этими словами, повесил ее на дереве, а сам лег вздремнуть в полдень, поскольку в ту пору стояла сильная жара. Пока он спал, узел сам по себе развязался, голова упала на спящего и убила его. (4) Впрочем, этому происшествию не следует даже особо удивляться, поскольку об этой богине существует множество рассказов о наказании нечестивцев. С Гераклом же по причине его благочестия произошло нечто противоположное. (5) Когда он прибыл на границу Регия [74] и Локриды [75] и расположился на отдых после утомительного перехода, ему стали докучать цикады [76], и тогда Геракл взмолился богам, чтобы те сделали эту докуку невидимой. Боги вняли мольбе и сделали так, что не только тогда, но и во все последующие времена в этой области невозможно увидеть ни одной цикады.
(6) Достигнув переправы через морской пролив у самого узкого места, Геракл переправил стада на Сицилию, а сам переплыл через пролив, ширина которого составляет тринадцать стадиев, держа за рог быка [77], как о том сообщает Тимей [78].

Затем Геракл двинулся через Леонтинскую равнину. Красота этого края привела его в восторг, и в знак расположения к оказавшим ему почести жителям он оставил там памятники, которые всегда будут напоминать о посещении им тамошних мест. При этом в городе Агирии [87] произошло нечто необычайное. В этом городе Геракла почтили праздником и пышными жертвоприношениями наравне с олимпийскими богами, и хотя ранее Геракл не принял ни одного жертвоприношения, здесь он впервые согласился на это, поскольку божество послало ему предзнаменования о бессмертии: (2) неподалеку от города проходила каменистая дорога, на которой, словно в воске, отпечатались следы [88] коровьих копыт. То же произошло и [со следами] самого Геракла, а кроме того близилось окончание его десятого подвига, и поэтому, решив, что он уже частично обрел бессмертие, Геракл стал принимать ежегодно приносимые ему туземными жителями жертвоприношения. (3) Желая отблагодарить своих почитателей, Геракл соорудил перед городом озеро, имевшее четыре стадия в окружности, которое велел назвать своим именем. Кроме того, дав свое имя следам, оставленным коровьими копытами, он соорудил здесь святилище в честь героя Гериона, которого местные жители почитают до сих пор.

После этого она (Семирамида) направилась в Персию, посещая все земли Азии, которыми правила. Всюду она прорезала сквозь горы проходы, делая замечательные дороги, а на равнинах она возводила курганы в качестве гробниц для своих командиров, погибших во время похода, возводя, иногда, на их вершинах, города. (2) В обычае у нее было, во время установки лагеря, ставить свою палатку на холме, откуда свысока могла обозревать свою армию, расположившуюся вокруг нее. В результате этого, мы и по сей день можем видеть в Азии множество подобных холмов, называемых сооружение Семирамиды

5) Александру очень захотелось увидеть то место, где, как горделиво заявляли нисейцы, все напоминало о Дионисе, Он взошел на гору Мер со всадниками-друзьями» и агемой пехотинцев и увидел, что гора сплошь заросла плющом, лавром и всякими деревьями, которые давали густую тень; водилось тут и всяческое зверье. (6) Македонцы с радостью глядели на плющ, давно ими не виденный (в земле индов нет плюща даже там, где растет виноградная лоза); они усердно принялись плести из него венки, тут же увенчали себя ими и воспевали Диониса, называя его по имени и наделяя всеми прозвищами. Александр тут же принес жертву Дионису и сел пировать с друзьями. (7) Некоторые сообщают (если только можно этому верить), что многие из бывших тут с ними почтенных македонцев были [172] охвачены Дионисом: увенчав себя, они стали взывать к нему; воспели «эвое!» ивели себя как вакханты.

3

Пусть этому кто хочет верит, а кто хочет нет. Что касается меня, то я не во всем согласен с киренцем Эратосфеном, по словам которого рассказы македонцев о том, что совершено богами, имели целью только польстить Александру и сверх меры возвеличить его. (2) Он рассказывает, что македонцы, например, нашли в стране парапамисадов пещеру, про которую услышали местное сказание (а может быть, сами , сложили его и стали распространять), что это грот Прометея, где он был привязан; сюда постоянно прилетал орел есть внутренности Прометея и сюда же пришел Геракл, который убил орла и отвязал Прометея. (3) Македонцы переместили своими рассказами гору Кавказ с Понта в восточные области, страну парапамисадов к индам, а гору Парапамис назвали Кавказом, чтобы прославить Александра: Александр будто бы перешел через Кавказ. (4) Увидев в индийской земле, коров с выжженным тавром-палицей, они сочли это доказательством того, что Геракл был у индов. Эратосфен к подобным же рассказам о странствии Диониса относится тоже с недоверием. Я этими рассказами заниматься не буду.